Думаю вся Лиска надолго запомнила Артура Анану из Уэлькаля)))) А вот наткнулся на довольно свежий рассказ про него)))
Анана
Сергей Несин
*
- Серёга, а как американцы назвали первую атомную бомбу?
Эскимос Артур Анана прицелился в меня своими раскосыми глазами. Сказать правильный ответ, это значит поломать ему всё игру:
- Не знаю…
- Ага! Вот видишь, ты на четыре года старше меня, а не знаешь… Первую бомбу звали «Бэби»… Детка, значит!
Анана был доволен – посадил-таки, дядьку в лужу. Он перекачивал топливо из бочки в баки моего вездехода. За это я обещал ему "дать порулить". Но обещанного три года ждут - надо же хоть кого-то в этой дыре обмануть!
- Серёга, а почему ты водишь дружбу с Самсоном и Беней? Самсон не хороший! А Беня вор..
- А что у тебя Беня украл?
- Он сам мне рассказывал, как в Одессе открыл на двери пять замков и нашёл у бабушки, в тазу с пухом, шесть рублей…
- Во-первых, не «пять замков», а один. И шесть рублей он не взял, а добавил свой трояк и засунул деньги обратно в таз.
- А Самсон? Он меня обзывает «нерусским».
- А ты русский?
- Нет.
- А кто ты?
- Эскимос
- Так в чём дело? Вот и ответь ему: «Да, я эскимос».. Вон он, кстати идёт.
Подошедший Самсон держал в руках карабин. Значит что-то случилось. Тут же он насел на Анану:
- О! И ты тут, нерусский! Значит вот такая нам хорошо!
- Я эскимос!
- Эскимос, как яйцо без волос. Работа есть.
- Ты обзываешься.
- А что мне с тобой целоваться? Каюра, которого месяца два на вертолёте в больницу увезли, помнишь?
- Я эскимос!
- Тю ё… Ты каюра помнишь?
- А ты не обзывайся!
- Хорошо, не буду! Каюра помнишь?
- А что?
- Блин, Беня номер два! Тот тоже на вопрос – вопросом!
- Помню, а ты не обзывайся!
- Заело у парня! Помер каюр, а о собаках только что вспомнили. Бабенко велел найти их и перестрелять. Иди дело сделай – с меня пузырь.
- Три!
- Однако! Хорошо пусть будет три. Держи карабин и патроны.
Анана ловко подхватил карабин и мешочек с патронами:
- Это в старом посёлке. Серёга, отвезёшь?
- Пузырь
- У меня нет.
- А Самсон даст.
- Тогда я пешком пойду! А ты сам качай свою гарь.
Анана явно обиделся. Пешком по тундре ему, конечно проще чем мне, но жаль парня:
- Ладно, я пошутил. Иди к Бабенко выпроси ГТС, а я отвезу.
Рано утром мы уже катили через тундру в заброшенный посёлок. В кузове вездехода тряслась большая коробка, которую приволок Анана. В ней было мясо – по здешним обычаям, нельзя было убить собаку, не накормив её. Сам Анана пел «песню чайки». Песня состояла из скрипучих звуков и пояснений певца. Каждый скрип означал то или иное действие птицы…Ох и мудрёная «песня», надо сказать! Слов я не помню, но показать могу! Солнце висело над тундрой и слепило снегом. Хорошие солнцезащитные очки тут не пустая дань моде. Наконец появились дома посёлка.
- Собаки на том конце, в сарае. – указал Анана.
Вскоре мы их увидели. Их было около тридцати. Жалкое зрелище! От голода они уже не могли двигаться. Лизали снег с мочой. Животы прилипли к позвоночникам.. Они даже не реагировали на нас. Анана умолк, вылез и кабины и достал коробку с мясом. Попытался накормить животных, но они уже не могли есть. Несчастные хватали зубами ствол карабина, очевидно поняли зачем мы явились. Они даже не скулили, а просто издавали какие-то утробные звуки.
- Анана, я пошёл, а ты сам...
- Хорошо.
Развернув вездеход, я отогнал его за угол дома, и тут услышал первый выстрел… потом второй.. третий… четвёртый… потом я перестал их считать. Ни воя, ни скулежа! Когда всё было закончено, появился Анана. Петь ему уже не хотелось. Он молчал всю дорогу. Вернувшись домой, мы нашли Самсона, вернули карабин и Анана забрал водку. Рядом крутился Беня:
- Ну шо? Устроили псам Бабий Яр?
- Да пошёл, ты..
- Понятно!
И Анана пропал! Очевидно, ушёл в запой, но в посёлке его не было. Возможно, он вернулся в старый посёлок и пил там. Для разгона трёх бутылок вполне хватит, а дальше: свинья грязь найдёт. Так оно и было. Дней через десять после расстрела. Прибежал Самсон:
- Дай водку! Анана появился! Что у тебя есть пожрать?
Забрав кастрюльку с промёрзшей ухой и спиртное, мы отправились к домику Ананы.
Дверь была не заперта. Внутри холод, что на улице. На кровати, на голом матрасе валялся Анана. На полу стоял трёхлик, с какой-то жидкостью. Самсон его обнюхал и тут же всё содержимое, вылил в мойку:
- Тормазуха!
Затопили печь, поставили на огонь уху. Анана был без сознания, но дышал ровно. Самсон стал тормошить его и бить по щекам. Ничего не помогало. Наконец он догадался растереть эскимосу уши. Анана замотал головой и что-то замычал.
- Давай водку! – скомандовал Самсон. - Пей, сукин сын!
- Я эскимос… - выдавил Анана.
- Пей, эскимос, твою мать!
Анана сделал глоток и тут же выплюнул.
- Пей!...
Наконец алкоголь попал в организм. Теперь в ход пошёл горячий бульон.
- Он, очевидно, ни хрена не жрал все эти дни! Идиот!
- Я эскимос.. – прошептал Анана давясь едой.
- Жить будет!
Дверью хлопнул Беня:
- Возвращение блудного сына? А чистый стакан в этом притоне есть?
- Нет, конечно.
- А у меня свой!
Тут же на столе появился гранёный стакан и бутылка самогона.
- Давай по паре капель!
- Я не буду! - твёрдо сказал я.
- А за маму?
- А за папу?
- Ладно, грамм 50 потяну…
…Анана доел всю уху и попросил ещё. Самсон убежал в ночь и вернулся с новой кастрюлькой. Мы допили водку и самогон. Анане алкоголь уже был не нужен. Но когда пациенту стало плохо, то Самсон засуетился вокруг него с тазиком… Затем опять еда!
Беня похлопал по плечу Самсона:
- Мать Тереза!
Самсон, как-то хитро посмотрел на Беню, поднял палец и хмельным голосом объявил:
- Я эскимос!
Печатается с разрешения автора!
© Copyright: Сергей Несин, 2011
Свидетельство о публикации №21102121051
ps: у автора не спрашивал, но думаю он не против)))